Ирина Лачина: «Я годами оправдывалась, что я — не Ирочка Тома»

- Как восприняли предложение сыграть в «Тяжелом песке» целую жизнь героини - от юности до старости?

- Если честно, в моей актерской жизни было мало таких картин, где бы я по-настоящему очень-очень хотела сниматься. «Тяжелый песок» Дмитрия Барщевского - одна из них. Я была счастлива, когда после проб мне сообщили, что я утверждена на роль Рахили Рахленко. Почти год я провела на съемках. Это 16 серий – настоящая киносага в основе, которой роман Анатолия Рыбакова. Такой сюжет – мечта всех актеров. И у меня главная роль, которую я не играла, а жила ею. На экране я прожила всю жизнь Рахиль – от молодой девушки до женщины преклонного возраста. (Ее дочь Дину сыграла Нелли Уварова – прим.авт.). Ее история начинается в начале ХХ века и заканчивается во время войны. Интересен не только такой широкий возрастной спектр героини – от 17 и за 50, но и то, что в ее жизни была настоящая любовь. И эту любовь убивают. Казнь в гетто – для меня была самой сложной сценой – я к ней специально готовилась, и когда пришло время ее снимать всё получилось само собой: я стала женщиной на глазах у которой убили любовь всей ее жизни. Ну и, конечно, приятно было сниматься в компании таких замечательных актеров как Саша Арсентьев, Оля Будина, Эммануил Виторган, Лариса Удовиченко, Ольга Будина, Андрей Смирнов, Дмитрий Харатьян. Съемки проходили в Подмосковье, в Швейцарии и у вас на Украине, под Киевом.

- Чем же вас теперь могут заинтересовать режиссеры?

- Ролей, сравнимых по объему и глубине с Рахилью, пока не предлагали. Но любопытно было сыграть роль детского психолога в фильме «На мосту». Скоро также увидите меня в образе предприимчивой и влюбленной блондинки, оказавшейся за прилавком таежного магазина. Там (сериал «Пушнина»- прим.авт.) я не похожа на себя, настолько изменяюсь от кардинальной смены цвета волос, макияжа и характера. Интересна мотивация поступков моей героини, которая добиваясь взаимной любви от своего избранника прибегает к помощи различных шаманских заговоров. Это страшный грех, и даже несмотря на то, что это кино, я несу за это ответственность, ведь доверие к экрану у наших людей велико и может быть кто-то из них решит, что так можно и нужно бороться за любовь. У нас все заговоры ненастоящие и безопасные, чтобы кто-то вдруг не переписал себе их в тетрадку, перепутав сериал с реальной жизнью. Заманчивым показалось и предложение сыграть журналистку в «Подарке судьбы». Это такой подарок, который мне преподнесли в кризисное время.

- Кризис серьезно сказался на вашем семейном бюджете?

- Работа у меня есть, и ничего страшного, катастрофичного я пока не замечаю. Были времена и пострашнее. Мы ведь и раньше жили в состоянии перманентного кризиса вне зависимости от того, объявляли об этом официально или нет. Наш народ на этот счет, как никакой другой, закален и вынослив.

- У вас сплошные сериалы…

- К сожалению, в полнометражных картинах мне пока не предлагали «моих» ролей, о которых я бы могла сказать, что сыграю, во что бы то ни стало. А так предлагали то, что я никогда не стану играть. В сериалах - нечто более приемлемое, поэтому я соглашаюсь. И потом, надо же как-то поддерживать форму, жить зарабатывать деньги. Но настоящей радости от сыгранного за последние годы – действительно, пока не было. Что касается, сериалов – я к ним не отношусь с пренебрежением. Есть среди них и хорошие добротные фильмы, только многосерийные – как «Идиот», «Граница. Таежный роман». Сериалы – сегодня наиболее мощное средство для того, чтобы актера узнали. Это телевидение – гость в каждом доме, хотят этого люди или нет.

- Но как бы то ни было, сериалы помогли вам «наладить свой быт», вы с мужем Олегом Будриным (в прошлом однокурсник по «щуке», сейчас театральный продюсер – прим. авт.) и дочкой Машей из коммуналки перебрались в хорошую квартиру.

- Это смотря какую точку отсчета считать налаженным бытом. Если, допустим, это наличие яхты, виллы на Канарских островах, лимузин, вертолет и счет в швейцарском банке, то в этом отношении – быт не налажен. Мы с мужем как-то раз и навсегда для себя вывели формулу – денег всегда ровно столько сколько их нужно. Если кажется, что их мало, то не нужно паниковать, надо постараться расслабиться и получить удовольствие от той ситуации, которая есть. Я себя к этому приучила. Моя же семейная жизнь начиналась с нуля. И у нас были такие ситуации, когда в доме ничего кроме блинной муки не было. И потом я родила Машку не в самое благополучное время – это был 1991 год, я была на 3-м курсе театрального училища. Я ушла в роддом рожать в СССР, а вышла из него уже в другой стране – в СНГ. Тогда были жуткие проблемы с продуктами, и я также как и все – беременная, на восьмом месяце, с большим животом, стояла в очереди за талонами на продуктовый набор: 1 кг сахара, 0,5 кг масла, пачка чая и пакет макарон.

Но со временем становилось все лучше и лучше… Ну, а в квартире теперь может разместиться весь мой зоопарк. Сейчас у меня в доме – семь кошек, две морские свинки, три водяные черепахи и аквариум с рыбками. У меня с детсва был интерес к животным, и часто тащила домой все что находила по дороге из школы. Однажды, еще в Молдавии, притащила домой сразу шесть котят с помойки. Их кто-то выбросил. Мама, тогда, только вздохнула и развела руками, но уже через два часа мы вместе с ней кормили котят из пипеток. Она же мне и напророчила: «Когда ты вырастишь и у тебя будет своя семья, в твоем доме будет зоопарк». В общем, она оказалась права.

- Всенародную известность вам принесла роль «Леди Бомж». А ведь до этого вы уже прославились за границей…

- Да, что такое кинослава – я узнала в Польше. В 1998 году там на экраны вышел фильм режиссера Яцека Бромского «У Христа за пазухой». Когда я ехала на съемки, то еще точно не знала какую роль буду играть До этого у меня было две пробы – на роль главной героини, и девушки второго плана. На съемочной площадке узнала, что я утверждена в главной роли. Вторым сюрпризом стало то, что играть надо было на польском языке. Кое-как мне помогли за несколько дней овладеть речью – хорошо еще, что моя героиня по сюжету русская, и имела право на огрехи в языке. Помогло и то, что у меня есть склонность к изучению языков. В школе, которую закончила с медалью, я хорошо выучила английский, в институте – французский, и так же на съемочной площадке – но уже в Венгрии на съемках исторической картины «Бриджмен», соответственно – венгерский. Этот язык дался мне труднее остальных – это же финно-угорская группа, аналогов практически нет. Сейчас вполне приемлемо изъясняюсь… А картина «У Христа за пазухой» действительно имела большой успех в польском прокате, даже вышла по сборам на первое место. И потом на Национальном фестивале в Гдыне я получила Гран-при за лучшую роль. К залу со славами благодарности за признание я обращалась на польском, целую речь произнесла. В те дни, естественно оказалась в центре внимания польских журналистов, было много интервью, статей с приятными отзывами, в одной из них меня даже сравнили с легендарной Одри Хепберн.

- Эти лавры повлияли на вашу карьеру дома?

- Как говорится, успех остался незамеченным соотечественниками. Каким будто ничего и не было…

- То есть вы до сих пор в заложниках своего амплуа сериальной «леди»? Такая же зависимость от образа отчасти помешала карьере вашей мамы – Светланы Тома, когда после выхода на экран фильм «Табор уходит в небо» она на долгие годы стала «главной цыганкой страны»…

- Она действительно стала заложницей амплуа, потому что многие режиссеры видели в ней только роковую красавицу, а то что мама прекрасная характерная актриса долго оставалось «за кадром». Что касается меня, я пока не сыграла ту роль, которая мне бы доставила искреннюю радость. Например, в студенческих спектаклях я играла Эдит Пиаф и по отзывам получалось интересно.

- Популярность вашей мамы в жизни вам больше помогает или мешает?

- Поначалу мешала. Когда дети и взрослые узнавали, что я дочь той самой Светланы Томы, то сразу набрасывались с расспросами о кино, и как-то забывали обо мне – единственной. Поэтому я долгое время специально акцентировала, что Я не Ирочка Тома, а Ирина Лачина. Это фамилия отца. Он был тоже актером, но погиб, когда мне было всего восемь месяцев. Даже в театральное училище поступала в глубокой конспирации, чтобы не было никаких скидок. Только в середине курса, мой преподаватель Александр Ширвиндт узнал, что я дочь Светланы Тома. Мама как-то забыла ключ от квартиры и забежала за ним ко мне на занятия. В коридоре они случайно встретились. Ширвиндт спросил: «Светка, а ты что здесь делаеншь?». Она и ответила: «Да у меня тут дочь на первом курсе учиться - Ира Лачина». Так я и раскрылась. Ну, а сейчас у меня уже свой путь, своя карьера…


Львовски Майк