Сиськи – мое оружие

Лидер FEMEN  Александра Шевченко на меня произвела очень хорошее впечатление: умная, красивая, с убеждениями, открытая, весёлая, живая, с подвижной мимикой, пьет коньяк, не стесняется русских матерных слов, откровенная, креативщица, с юмором, лёгкая и так далее, и так далее. Не понравилось: твердо, по-сельскому произносит буквы "ч", «ш» и «щ», иногда «э» вместо «е». Для городской девушки – это минус. Еще один минус – ей нравится Забужко. Но эти недостатки, в общем, простительны.

- Как родители относятся к вашей деятельности: восхищаются ли они ею, или наоборот – она приводит их в ужас? Кстати, кто они?

- Родители – воспитанники Советского Союза, «отличники, спортсмены, комсомольцы». Папа военный, мама – жена военного, везде, по гарнизонам, за папой. Родители негативно поэтому относятся к тому, что я делаю (моя деятельность  –  свободное волеизъявление), так как они помнят, что в СССР сказал свободно слово - и уехал в Сибирь снег убирать.

Они не знают, что такое «выходить на Майдан» и высказывать собственное мнение. Они ждут указки сверху. У них советские мозги, они не понимают ни сисек, ни чего-то другого.

Вместе с тем они страшно стесняются того, что дочка показывает сиськи. Конечно, переживают; мама очень переживает - плачет, страдает, пьет валерьянку. Папа более лоялен, так как считает, что дочь должна самореализоваться. В редких интервью обо мне, он говорит, что гордится тем, что я не просто занимаюсь устройством личной жизни А мама мечтает о зяте, внуках, борщах, кашах и вязке носков. Я могла бы выбрать этот путь – муж, дом, семья, карьера, но я выбрала другой путь – защищать всю страну. Папа этому рад, но он боится. Он бы хотел, чтобы я жила себе тихонечко в родном Хмельницком и никого не трогала, и чтобы меня соответственно никто не трогал, чтобы меня не таскали по милициям, и я не сидела сутки в спецприемниках с наркоманками. Ему все это переносить тяжко. 

- Мама у вас кто, учительница?

-  Воспитатель в детском саду. 

- А отец в каком звании?

- Я вам сейчас не скажу. Он ушел в отставку сразу после развала Советского Союза.

- По всему Союзу кочевали?

- Отец в основном кочевал по северу СССР. Он такой морозоустойчивый мужчина. В последние четыре года перед развалом СССР мы жили с ним в Германии. Потом папа вернулся сюда. Увидев во что превратилась украинская армия, взялся за голову и сказал: «Идите все на х..!» и уволился. «Ухожу, потому что в этом беспределе служить не хочу». 

- Я смотрю, что у вас отец очень хороший советский человек, что лично меня не может не радовать. И дочь, значит, правильно и хорошо воспитал.

- Конечно, хорошо. Несмотря на то, что я рождена в СССР, годы становления прошли в независимой Украине, в годы оранжевой революции. Это 2004 год, мой десятый класс. Мы тогда убегали с уроков. Понимали, какие в стране идут изменения.

- Вы в это время жили в Хмельницком? А куда это вы убегали? В Киев, что ли?

- Убегали на Майдан, который был у нас в городе Хмельницком, куда же еще. Туда учителя отправляли нас прямо с уроков. Говорили: «Кто хочет - сваливайте».

- А родители участвовали в оранжевой революции?

- Они не приходили на Майдан, но участвовали морально, нося оранжевые ленточки, веревочки, флажочки. У нас даже несколько лет на елке висел оранжевый шарик с надписью «Так!».  Сейчас, правда, его тихонечко засунули в шкаф и никому не показывают.  Сейчас стыдно говорить, что ты был приверженцем оранжевой революции. 

- Вот вы вспомнили в начале интервью о милиции. Есть такая уже ставшая классической фотография с вами – вы с голыми сиськами, из одежды на вас венок и шорты,  стоите на подножке ментовского автобуса в окружении бойцов «Беркута» и что-то орете. Вот в тот момент, находясь среди этих самцов, какие чувства вы испытывали?

- (смеется) Они испытывали чувства испуга, потому что когда они нас задерживают, мы на них так наезжаем, и, испытывая чувства человека честного, мы на них страшно кричим, угрожаем, обзываем, ведем себя нахально. При этом,  как нам говорят наши  адвокаты, что если бы так вел себя какой-то другой человек на улице, то его бы давным-давно избили. Так что они нас боятся, мы каждый раз обещаем им разборки в прокуратуре. Чувствуют они себя некомфортно, когда какие-то девки начинают орать и еще сидеть с голыми сиськами, не стесняясь этого. К тому же чувствуют неловкость, потому что забирают девчонок, которые не кололись, ничего не крали, не воровали, а просто протестовали.  Недавно слушалось дело одного мента, который нас незаконно задерживал. 

  -А вы что испытываете, когда с вами рядом находятся самцы из «Беркута»?

- Ой, господи, какие там самцы. Все мужчины, которые делают вид, что они самцы. На самом деле импотенты, которые мало, что могут в постели и вне ее. Так что никаких сексуальных чувств мы не чувствуем – ни возбуждения, ни удовлетворения. 

  -Ну, какой тогда у вас идеал мужчины? От каких мужчин вы испытываете возбуждение и удовлетворение?

- Дурацкий вопрос, господи. Мне мужчины вообще побоку. Я не лесбиянка, но пока идеалами мужчин не занимаюсь. Пока занимаюсь идеалами женщин. Идеал женщины – это смелая, активная в политике, экономике, общественной деятельности. Причем и та, что на каблуках бегает, и сиськи показывает, и в то же время не касается подгузников и детских какашек, а строит, меняет, вершит судьбу страны. Вот идеал женщины, а мужчины – это как-то не ко мне. 

- Вот вы поддерживали порноактрису Виску.

- Мы как новые феминистки, в отличие от старых, поддерживаем женщину в любом ее проявлении, кем бы она не была –  проституткой,  порноактрисой, киллером, да кем угодно, потому что это нечто другое, чем мужские преступления и мужские грехопадения. Это две разные вещи - порнография, как индустрия, и жертвы этой индустрии – например, такие как Виска - Анастасия Гришай.

Мы знаем ее давно, мы знаем ее жизненную ситуацию, что с ней произошло, и почему она туда пошла. Я знаю насколько она прекрасная мать, прекрасная женщина и жена. Она это делает потому, что прекрасно знает, что если она этого делать не будет, то ее дети останутся голодными. Да, это очень страшно и неприятно идти и работать порноактрисой, но когда ты смотришь на своего ребенка и понимаешь, что ты не сделаешь этот аморальный, противозаконный и ужасный шаг, то твой ребенок умрет с голоду. У тебя нет выбора. Так вот, у большинства женщин сегодня нет выбора.

- В 2012 году будут выборы в парламент. Пойдете по чьим-либо спискам в парламент, если предложат?

- Да нам и на местных выборах предлагали идти ряд крупных и мелких партий.

- А кто?

- Да все кому не лень – и синие, и красные, и белые…

- Назовите хоть пару партий.

- Господи, и Партия регионов, и партия Тимошенко «Батькивщина», но мы не доходили до рассмотрения этих предложений. Если мы будем идти в парламент, то только от собственной, украинской женской партии.

- А вам Тимошенко нравится?

- Нет. Для меня она тот же Янукович, но с косой.

- Что вам нравится читать?

- Сейчас я читаю Забужко «Let my people go» про оранжевую революцию. Во-первых, я восхищаюсь ею как писательницей и женщиной, как феминисткой. После того, как я ударила тортом Олеся Бузину, я с ней познакомилась на чтении каких-то стихов.

- Как это было?

- Я подошла взять у нее автограф. Говорю: «Можно получить автограф для женского движения FEMEN?» Тогда нас никто не знал, и она слушает, что я говорю, не поднимая голову и, услышав название нашего движения, поднимает голову и спрашивает: «Це ви в Бузину тортом кинули?» Отвечаю: «Да, это я». «Дайте, я потисну вашу руку». Я чуть не упала в обморок. Было очень приятно. Мы с ней долго после такого вот знакомства проговорили. Вот я целиком сегодня взялась за Забужко.

- А кроме нее кого любите читать?

- Люблю читать классику, не люблю читать современную литературу.  Обожаю Бузину. Так ему и передайте. 

- Так все-таки обожаете Бузину?

- Конечно. Его книгу «Верните женщинам гаремы» читала просто запоем. 

- Так подождите, не могу понять, зачем же вы в него тортом бросали? Может, вы в него влюблены? Вот если бы он вам предложил руку и сердце, может быть, вы согласились?

- (смеется) Не-е-ет!!!

- Так, я не могу понять. Если он вам нравится, то почему вы его отвергаете?

- Ну, это же ирония. Мне не нравится его книга, мне не нравится он лично. И вообще я посадила бы его в места не столь отдаленные, чтобы он не портил мозги ни мужчинам, ни женщинам. 

- А какая классическая литература вам нравится?

- Ильф и Петров. Нравятся детективы. У моих дедушки и бабушки, которая, к сожалению, недавно умерла, - огромная библиотека. Когда я приезжаю домой, я у них набираю книг. Дедушка проверяет этот список книг. 

 - Почему проверяет?

- Он хочет знать, что читает внучка. Отбирает самые лучшие, говорит: «Это я сам почитаю, а потом уже возьмешь» (смеется). Потом у него приходится их тихонечко с полки забирать.

- А дедушка как относится к вашей деятельности?

- (закатывает кверху  глаза) Ой!  Тяжко все это он переносит. Тяжко ему все это, конечно, но он, знаете, как мужчина говорит: «Ладно, внучка, решай уже сама, ты уже взрослая, университет закончила, решай сама». Конечно, очень переживает и боится за меня.

- А чем вам Патриарх Кирилл не угодил?

- А тем, что лезет не  в свои дела. Я вообще атеист. Поэтому он мне вообще не угодил по своему факту рождения. А нам он не угодил тем, что лезет не в свои дела – в политику другой страны. Вместо того, чтобы заниматься проповедями у себя в церкви, он лезет в политическое устройство другой страны. 

- И как он лезет?

- Он пытается навязывать нашей стране модель развития России. Мол, это хорошая модель развития для Украины. Я вам по секрету расскажу, что мы в Днепропетровске планируем поддержать кампанию против РПЦ. Они сейчас отбирают у детей интернат, органный зал филармонии. Церковь у нас, конечно, прет везде, куда не лень. 

- Против Филарета не планировали акции?

- Пока нет, но если заметим какие-то поползновения в сторону народа, мы, конечно же, выступим против.

- А что вы, кстати, пьете?

- Все, что горит. 

- Бутылку водки сможете выпить?

- Конечно, смогу. (смеется)

- А как научились этому?

- (смеется) Тю, как все научились. Долгими зимними вечерами, когда обдумывали, когда мечтали о том, что же будет с нашей страной, и как женщины через несколько десятков лет будут называть себя FEMEN, и когда в 2017 году произойдет женская революция и наступит всемирный матриархат, вот тогда и научились пить водку.

- Вы когда пьяная, то какая – плачете, веселитесь или наоборот нудите?

- Господи, весёлая. (смеется). Когда пьяная, то очень обостряются, понятно, все затаенные желания. Хочется прибежать, убить Януковича и Азарова или как минимум… К сожалению, не имею огромной груди, но мечтаю об огромной груди, в которую засунула бы морду Януковича и заставила его задуматься о своем будущем и уйти спокойно и добровольно в отставку.  

- А вот не обижают вас разговоры о том, что у вас маленькая грудь?

- Да я сама прекрасно понимаю, что маленькая грудь, господи ты, боже мой. Не обижает. И я солидарна с таким мнением комментаторов (смеется). Она, действительно, не велика.

- Вы не хотели бы ее накачать силиконом?

- Думаю, что когда-нибудь сделаю. Насобираю денег и сделаю. Нужно же бороться за страну, тюнинговать свое оружие, его как-то трансформировать. Автомат Калашникова – это прошлое, нужны более серьезные разработки. Поэтому будет возможность, не задумываясь, поставлю себе большие сиськи.

- А к вам парни клинья подбивают?

- Подбивают - и ничего.

- А замуж хотите? Детей, кого именно?

- Конечно, девочку, которая будет со мной на баррикадах, которая будет дочерью полка.

- Подождите, вам что, совсем мужчины не нравятся?

- Еще раз, я не лесбиянка. Но мне 23 года, мне еще рано думать о замужестве. Пока печень и мотор еще работают, надо трудиться на благо страны.