Появление автора и исполнителя инструментальной музыки ДИДЮЛИ 11 лет назад в насквозь пропитанном гламуром постсоветском шоу-бизнесе стало не просто музыкальным явлением. Первому продюсеру ДИДЮЛИ Иосифу Пригожину удалось доказать, что инструментальный жанр, который не входит в так называемый формат, имеет огромную аудиторию и коммерческий потенциал.
Прорыв и финансовый успех альбомов «Фламенко» и «Дорога в Багдад» на европейском рынке были настолько оглушительными, что информация о разрыве сотрудничества Пригожина и ДиДюЛи вызвала шок. Когда музыкант решил продюсировать себя самостоятельно, музыкальные критики стали прочить ему скорое забвение. Однако популярность артиста растет, а концертная деятельность давно стала измеряться турами в странах Европы и СНГ. И речь уже идет не о прокуренных клубах, а о лучших концертных площадках.
Дидюля и Тодес
— Вас считают едва ли не самым успешным инструменталистом в России. При этом вы не прошли классическую систему подготовки музыканта от музыкальной школы до училища.
— У меня просто не было такой возможности. На окраине Гродно, где жила моя семья, поблизости музыкальной школы не было. Но в шесть лет я попросил маму купить мне гитару и с тех пор стал заниматься самообразованием. И был сам себе профессором и учеником, сам себе ставил двойки и пятерки. Юношеский максимализм позволял мне в те годы достичь «спортивных» высот в музицировании. Я часами отрабатывал какие-то технические приемы, искал, как их соединить со своими руками, пальцами, пытался почувствовать свои границы, музыкальные рамки. Но со временем у меня появились технические «фишки» в игре на гитаре, и я стал больше времени посвящать сочинению музыкальных произведений. Я и по сей день считаю себя учеником, потому что продолжаю изучать инструмент. В шести струнах гитары заключено столько нюансов и красок, что в один прекрасный день я понял: в моих руках какой-то параллельный и самодостаточный мир. А сейчас могу добавить: мир, который я не устаю познавать.
Путь домой
— Как выглядит ежедневная работа над композицией?
— Я беру какое-либо свое произведение и на протяжении нескольких часов потихонечку его играю, стараясь убрать из ткани мелодии все лишнее. Незашоренность самообразования позволяет не ограничивать мою композиторскую свободу, поэтому, сочиняя музыку, я сижу в студии или дома с инструментом и играю с ним, как ребенок. Ищу звуки, приемы, интонации, сочетания — и то, что эти гармонии оказываются созвучны с космосом, мировоззрением и музыкальным вкусом других людей, не может не радовать.
Но мою музыку надо еще правильно донести со сцены, и так я пришел к форме нон-стоп: одна мелодия плавно перетекает в другую. Если бы я объявлял названия композиций и рассказывал со сцены, что меня на их создание вдохновило, это создавало бы определенные рамки: текст-музыка-текст. А я всегда стремился убрать любые ограничения, мне хотелось, чтобы музыка лилась и переливалась. Вот почему я решил дерзнуть на собственную структуру в концертах, несмотря на то что не окончил режиссерский факультет.
— А в чем заключается ваша дерзость?
— Не знаю, как в жизни, но на концертах мы не просто абсолютно свободные, мы безбашенные. Это очень удивительное состояние... На сцене я с коллегами позволяю себе яркие, интересные выходки: жонглирование инструментом во время игры, танцы. Нам есть что сказать и что показать зрителю. И вся наша дерзость — это свобода на концерте, во время которого мы хотим не просто понравиться публике, а подружиться на долгие-долгие годы. Еще дерзость заключается в постоянной готовности познавать новое в мире звуков.
У меня радиотехническое образование, и я работал звукорежиссером в гродненском ансамбле песни и пляски «Белые росы», где играли, пели и танцевали в основном польские, белорусские, украинские, цыганские народные танцы и мотивы. Но это было только начало и основы профессии звукорежиссера. Ей надо учиться всю жизнь, поскольку техника и развитие музыки не стоят на месте. Аранжировка, знание современных технологий, новые микрофоны и другие технические новинки помогли первому альбому «Фламенко» ворваться на музыкальный рынок СНГ и Европы.
Айседора
— Вам не кажется, что причина успеха исполнителей инструментальной музыки кроется в том, что люди устали от пустых слов?
— Мне кажется, вы отчасти правы: усталость от пустых рифм да и в целом от песенного формата есть. В нашем случае была очень красивая музыка, профессиональная команда и кураж на концертах. И возрождение популярности мелодий прежних лет в исполнении Петра Дранго, Михаила Попова, Ивана Горбулича лишний раз подтверждает: инструментальный жанр — классический, академический, этнический — имеет свою аудиторию. Хотя телевидение нас старается не замечать, считаю, что золотая эра инструментальной музыки еще впереди. Другое дело, что говорить об этом жанре очень сложно, поскольку он находится за гранью слов. И главным героем этого жанра является инструмент, который не при-знает ни географических рамок, ни языковых барьеров.
Все знают, что гитара родом из Испании. Но на моем концерте нон-стоп танцевальные мелодии еврейского клезмера сменяет аргентинское танго, которое плавно переходит в арабский танец живота,— и так три часа. И мне непонятно, почему многие считают, что я исполнитель только фламенко. По-видимому, у них эта ассоциация возникает в связи с названием моего первого альбома. Ну а если бы я его назвал «Блюз ночи»? Кем бы они меня считали? Кстати, во «Фламенко» — моя авторская инструментальная музыка.
— Во время концерта вы идете на поводу у зрителя, меняя последовательность композиций в зависимости от настроя зала, или на каком-то этапе боретесь с публикой, стремясь вести слушателя за собой, определив установленный порядок?
— Я иду на поводу у публики, потому что работаю для нее. Для меня важно все: поворот головы, мигание лампочки. У меня есть своя музыка, в основе которой лежит красивая мелодия и ажурная аранжировка. Такую музыку никто не пишет. От ее про-слушивания у публики должно быть ощущение радости, даже в том случае, если музыка грустная или рассказывает историю об одиночестве. ДиДюЛя нашел свой стиль, эстетику и рад, что она нашла отклик у зрителей. А это говорит, что чутье меня не подвело.
Кстати, Украинская астрономическая ассоциация сделала мне подарок: одной из звезд присвоили мое имя за заслуги в инструментальной музыке. После концерта при полном зале мне вручили сертификат с астрономической картой, где ее можно найти и узнать, когда ее наблюдать в телескоп. На сертификате стоит подпись летчика-космонавта Германа Титова. Так что напишите, что ДиДюЛя стал звездой и в прямом смысле этого слова, но не зазвездел.
— Хорошо, напишу. Я не помню, чтобы вы на концертах когда-нибудь играли медиатором.
— Я могу играть медиатором. Но играть указательным пальцем значительно удобней. Этот «медиатор» у меня всегда под рукой в буквальном смысле. Мое звукоизвлечение, постановка и положение правой руки позволяют гибко играть или пятью пальцами, или одним пальцем как медиатором. В каждом произведении, в каждом конкретном случае я использую разные приемы игры. Но верно было подмечено: медиатор на концерте я не использую.
— Вы сознательно записываете в альбомы менее технически сложные произведения?
— Да, это моя сверхзадача. Когда я записываю студийный альбом, стараюсь убрать все лишние ноты и ненужные усложнения. Как показала практика, этот путь одновременно и интересный, и сложный, так как добиться простоты невероятно тяжело. Мне хочется, чтобы моя музыка была предельно проста и душевна. Чтобы, послушав альбом, ее мог сыграть любой начинающий музыкант. А вот в концертной программе много технически сложных произведений.
— Я задам нескромный вопрос: сколько жителей стран СНГ проголосовали за ваши альбомы рублем?
— Поскольку я сам себе продюсер, то люблю язык цифр. И когда мы провели мониторинг аудитории, оказалось, что рублем за наше творчество голосует 30% населения СНГ, а 70% нас еще не знают. Все восемь альбомов переиздавались, поскольку были раскуплены.
— Может, если бы вы не разорвали в 2002 г. со-трудничество со своим первым продюсером Иосифом Пригожиным, соотношение было бы другим?
Море
— Инструментальная музыка — постоянно развивающийся жанр. Причем не только гитарный, но и скрипичный, фортепианный, электронный, этнический. В СНГ это развитие идет с гигантским отставанием, потому что нет специализированного лейбла, который занимался бы только инструментальной музыкой. То есть проблема жанра, у которого по определению нет никаких трудностей перевода, чисто экономическая.
Когда я в 1998 г. приехал в Москву, понял, что здесь все достаточно сложно. Я начал с того, что играл на Арбате с профессиональной аппаратурой. Но у меня были идеи, красивые мелодии, музыка. Я постоянно ходил на встречи, убеждал. И люди мне верили, так постепенно собиралась команда, вскоре начались клубные выступления, появилась возможность делать записи в студии, и Иосиф Пригожин, создававший «Нокс-Студио», рассказал, что ему интересны новые проекты.
Когда в 2000 г. я подписал контракт с Пригожиным, раскрутка по-шла на всю страну. Иосиф сделал первую рекламную кампанию, пиар, первый клип, первые концерты с российским размахом. Зашкаливающие продажи первого альбома «Фламенко» дали старт второму альбому «Дорога в Багдад».
Но с 2002 г. наши пути разошлись, Пригожин занялся новым проектом, и с тех пор я, ДиДюЛя, сам себя продюсирую и занимаюсь организационными вопросами, выстраиваю стратегию, координирую действия. И мне постепенно как-то удалось потихонечку раскачать гастрольную лодку. Появились новые знания в студийной области, в композиторской работе. Сегодня творчество составляет пять процентов, а все остальное — организация процесса. Я убежден: инструментальная музыка станет сверхприбыльной, если чуткость к новым веяниям в музыке проявят массмедиа. Почему, кроме вас, ко мне никто не пришел на интервью? Потому что я не выставляю напоказ личную жизнь? Потому что не впускаю никого в личное пространство и не отдаю на растерзание папарацци женщину, которую люблю? Я себя позиционирую как человека, который много работает, получает удовольствие от выступлений, от сочинения музыки, от самого процесса музицирования.
— Вы искали себе продюсера?
— Нет, я понял, что никто не будет заниматься мной одним. И сам занялся изучением профессии продюсера — как вызвать доверие у людей, как общаться с менеджерами звукозаписывающих компаний, как убеждать, как выискивать возможность для съемок клипа, для записи. Как правильно подавать музыку, позиционировать ее, найти свою целевую аудиторию, работать с продвижением, с PR. Был проделан огромный объем работы, и я до сих пор учусь, чтобы досконально понять механизм организаторской работы. Это безумно сложная, но и интересная сфера деятельности, и мне ее хочется постичь.
— Не многие творческие люди, которые пытаются заниматься своим делом самостоятельно, оказались готовы к таким нагрузкам.
— Мне в этом смысле повезло: я расставил приоритеты. Если я задумал, что сегодня творю, то выключаю телефон — отвалите все, и пишу музыку. Завтра надо решить много организационных вопросов, прийти на фотосессию, дать интервью — и я перестаю быть раздолбаем и превращаюсь в человека, четко знающего, что ему надо делать.
— В какой мере вы как композитор и продюсер готовы сотрудничать с государством в области музыки?
— Государство не должно устраняться от музыки. Я даже скажу больше: любое его действие в этом случае лучше, чем бездействие. И даже если государство в музыкальной политике наломает дров или поведет себя, как слон в посудной лавке, это все равно лучше. Интернет разрушил на корню авторское право. Угнаться за его соблюдением в век высоких технологий не удается толком ни одной стране, поэтому пиратство цветет буйным цветом. Мировые звукозаписывающие компании пытаются этот процесс контролировать именно на государственном уровне. Власти США одним из условий вступления России в ВТО выдвинули ужесточение законов, регулирующих сферу защиты интеллектуальной собственности. А это значит, что бардак, разброд и шатание в вопросах авторского права уже недопустимы.
Это касается и кинематографа, и книгоиздания, и изобретений. Если говорить о музыке, то, поддерживая попсу как самый широкий по аудитории музыкальный жанр, государство популяризирует себя в мировом пространстве. Сегодня ни Россия, ни Украина не готовы найти 20 млн. долл., чтобы запустить звезду международного уровня и таким искусственным способом отвоевать свою часть мирового рынка. Да, артиста можно продать лейблу на 10 лет. Тогда после выпуска 5—6 альбомов вложенные 20 млн. не только окупятся, но и станут начальным капиталом для старта еще трех звезд. Так было с Рикки Мартином, Селин Дион, Мадонной, Майклом Джексоном. Просто в СНГ все живут сегодняшним днем, да и мировое сообщество не готово видеть славян в мировом шоу-бизнесе, поскольку это нарушает принцип господства США в музыке и кино. «Грэмми», «Оскар» — их награды. А остальной мир выведен в две-три «зарубежные номинации».
Я много читаю коммерческих отчетов музыкальных лейблов, прогнозов развития мирового музыкального рынка. Читаю и осознаю, что с каждым годом геополитика становится все более важной составляющей развития музыки, хотя на нее мало кто обращает внимание. Славян не очень любят в Европе и Америке, потому что побаиваются. Мы очень сильные нации по духу, по интеллекту, поэтому от нас шарахаются, как от огня. И по этой причине не пускают в свое музыкальное пространство. «Евровидение» не считается, поскольку в этом конкурсе заложено множество механизмов победы за деньги. И когда одним из них удается воспользоваться нашим конкурсантам, они побеждают.
— Назовите эти механизмы.
— Не могу.
— Зачем тогда вы распространяете эту информацию через СМИ?
— Сейчас, когда расстановка сил в мире меняется, государство должно проявить политическую волю и начать заниматься защитой национального культурного продукта. Я изучаю политическое планирование очень пристально и могу вам сказать, что без серьезных финансовых вливаний и без программы поддержки национальной музыки Ростроповичей у нас больше не будет. Средства надо вкладывать в имиджевую для любой страны академическую и детскую музыку.
— Как вы оцениваете нынешний уровень музыкальной инфраструктуры в Украине?
— Начну с Родины. В Беларуси музыкальная инфраструктура не развита ни технически, ни юридически. Украина и Россия ушли далеко вперед. Да и аудитория в Беларуси 15 миллионов, а в СНГ — 300 миллионов. Москва — очень комфортный для музыканта город. В нем нет нерешаемых проблем. Нужна гитара: звонок — через час привезли. И не-смотря на политические моменты и коррупцию, Белокаменная динамично растет и развивается. И с годами она станет серьезным конкурентом Нью-Йорка как центра мира.
На постсоветском пространстве следом за Москвой по капиталовложениям в шоу-бизнес идет Киев. Украинская музыкальная индустрия развивается по европейскому сценарию. У вас студии высокого технического уровня, отличная оригинальная школа саунда (звукорежиссеров), динамично развивается клипмейкерство. И ваш уровень развития шоу-бизнеса выше, чем в Прибалтике. Кроме того, в Украине много талантливых и непохожих музыкантов: «Океан Эльзы», Gorchitza, «Бумбокс», Елка. Мне нравятся ваши джазовые исполнители.
— А за рубежом?
— В свое время меня поразил звуком Андрес Сеговия. Композиторским мышлением и исполнением фламенко потряс Маноло Санлукар, потом появились записи, по которым я изучал творчество Пако де Лусии. В рок-музыке очень нравился Ричи Блэкмор, Ангус Янг. В джазовой музыке производят впечатление Джанго Рейнхардт и Луис Салинас. В классической — Джулиан Брим. В авторской — Томми Эммануэль. Имен очень много, и среди них есть музыканты, играющие в любых стилях и направлениях. Все они влияли на меня прежде всего как на человека, который пишет музыку. Благодаря их оригинальности я нашел свой стиль, свои приемы игры, свои инструменты и, конечно, выработал уникальную технологию звукозаписи, которая является моей главной тайной.
В изгнании
— Тайну приоткроете?
— Когда я сочиняю, то как аранжировщик, композитор и человек, разбирающийся в студийных технологиях, заранее знаю, каким должен быть звук, каким приемом будет записана та или иная гитара, какие струны на ней должны быть установлены. Знаю тональность, темп. Важно знать, будет ли прописываться карта темпа или все будет записываться ad libitum (импровизация). Четкое представление о том, как будет производиться запись, и правильный выбор микрофонов гарантируют успех.
— Значит, микрофоны — еще одна тайна?
— Приемов записи невероятно много! Если это соло-гитара с ярким, конкретным звуком, используется один набор микрофонов. Если гитара с низким и глубоким звуком, применяются другие микрофоны. Иногда используется стереофонический съем звука гитары. Можно поэкспериментировать с пьезоэлектрическим звукоснимателем, попробовать записаться с комбиком или в линию. Применяется и дабл-трек.
— Как вы пишете музыку?
— Я вникаю во всю музыку, даже в ту, от которой не получаю удовольствия. Это не забирает много времени, достаточно нескольких часов, чтобы послушать и понять. И в моей композиторской работе, продюсерской это очень помогает. Я делю для себя всю музыку на две категории — на ту, которая меня «цепляет», и ту, которая не «цепляет». Если меня какое-то сочетание звуков «зацепило», то такие произведения пишутся мгновенно. Порой от сочинения музыки до готового трека проходит часов пять-шесть. Я просто беру инструмент, перебираю струны, и у меня рождается в голове идея. Тогда звоню звукоинженеру, он приезжает ко мне в домашнюю студию, и мы сразу записываем. Затем я наигрываю вторую партию, третью, затем все сводится — и к вечеру трек готов! А есть произведения, которые делаются годами. Этот процесс непредсказуемый и не имеет каких-то четко очерченных временных и музыкальных рамок.
— Поэтому вы отказываетесь писать музыку к фильмам?
— Я на заказ никогда не работаю, поскольку в этой музыке не будет того градуса искренности, к которому я привык. Мою музыку с альбома взял в свою картину «Кочегар» Алексей Балабанов. Я получил Национальную премию кинокритиков «Белый слон» в номинации «Лучшая музыка к фильму».
— У вас большая коллекция гитар?
— На сегодняшний день она на-считывает 25 инструментов. Это и акустические, и электроакустические инструменты как с нейлоновыми, так и с металлическими струнами. Есть греческие бузуки и дутар, есть безладовые гитары. Моя коллекция — действующие студийные и концертные инструменты, которые активно используются.
— Вы их покупаете на аукционах?
— Нет. Иногда — в гастрольных поездках или во время путешествий. Иногда их делает мастер Александр Козырев. Если вижу у коллег уникальный инструмент, могу купить у них. У меня есть желание приобрести хорошую электрогитару, типа Gibson SG, на которой играет Ангус Янг. Мне она нравится как инструмент. С ней связаны сладостные воспоминания из моего детства, поэтому мне и хочется такую гитару. Но я хочу купить раритетный инструмент того времени с разыгранным корпусом, с хорошим сустейном и отличным звуком.
— Не хотели бы застраховать вашу коллекцию и руки?
— Я всегда думаю о хорошем, потому что верующий человек. Уверен, что позитивная энергия и позитивные мысли во благо, поэтому ничего страховать не буду. Принципиально.
Валерий Дидюля родился на окраине Гродно (Беларусь) 20 мая 1969 г. Композитор, гитарист, аранжировщик инструментальной музыки. Творческий псевдоним ДиДюЛя. Музыкального образования не имеет. Окончил 8 классов средней общеобразовательной школы и Гродненское училище радиоэлектроники по специальности звукорежиссер. Работал на заводе «Радиоприбор» регулировщиком радиоаппаратуры.
С 1987 г. ДиДюЛя вместе с ВИА «Алые зори» выступает в ресторане, что становится для него важным этапом в обучении выступлениям перед публикой. После этого он становится звукорежиссером в ансамбле «Белые росы» и вместе с ним гастролирует по Европе.
В 1997 г. ДиДюЛя переезжает в Москву. Однако жизнь в российской столице не баловала гитариста: продюсеры и лейблы не хотели браться за инструментальную музыку, т. к. она была непопулярна. Играя на Арбате, ДиДюЛя зарабатывал себе на жизнь, пока в 1998 г. не встретил бизнесмена и гитариста Сергея Кулишенко. Тот помог его работе, в том числе и в создании дебютного диска «Фламенко». Еще через год снимается клип «Айседора» и подписывается недолгосрочный контракт с Global Music.
Море, русалки, Дидюля
Январь 2000-го — контракт со студией NOX Music Иосифа Пригожина, начало съемок клипа «Фламенко» совместно с балетом Аллы Духовой «Тодес». В 2001 г. начинается работа над альбомом «Дорога в Багдад». Снялся в роли гитариста в фильме Андрона Кончаловского «Дом дураков» (на Венецианском кинофестивале 2002 г. этот фильм был удостоен Гран-при). Партнером ДиДюЛи по фильму был рок-музыкант Брайан Адамс. С 2002 г. ДиДюЛя продюсирует себя самостоятельно.
На сегодняшний день издал восемь альбомов авторской музыки: «Фламенко» (2000), «Дорога в Багдад» (2002), «Сатиновые берега» (2003), «Легенда» (2004), «Пещерный город Инкерман» (2006), «Цветные сны» (2006), «Дорогой шести струн» (2008), «Аромат» (2010).
Цветные сны как волшебные сказки
© 2009 Технополис завтра
Перепечатка материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши правила строже этих, пожалуйста, пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.
