Дмитрий Дикусар о танцах, личной жизни и карантине

— Дима, первое, что хочется узнать, как танцоры выживают во время карантина?

— Когда один источник чего-либо заканчивается, новый открывается. В отсутствие концертного движа я для себя открыл, что есть огромное количество людей, которые, пользуясь локдауном, начали заниматься онлайн. У меня сегодня появились клиенты, которые занимаются со мной по Zoom. Некоторые для этого даже специальные комнаты оборудовали. И я вам скажу, Zoom — это круто. Единственное, чего в этих занятиях не хватает, — нет тактильности. Я — тренер, который любит работать руками. Мне нравиться "лепить" танцора, "лепить" бедра, руки. Так быстрее мозг понимает. Но поскольку большинство принимает информацию аудиально и визуально, то занятия танцами онлайн — это абсолютно действенно и мощно работает. Поэтому сегодня я начал подумывать о том, чтобы открыть большую онлайн-школу. Это естественная перспектива с учетом того, что мы не знаем, как долго вообще карантин продлится.

— Идея такой школы в период локдауна — это здорово.

— Она меня вдохновляет. Я был бы рад осуществить формат, в котором бы мы все могли массово общаться. Благодаря Instagram я начал понимать, какая это страшная сила — соцсети и онлайн-пространство в целом. И поэтому я cтал относиться к своему контенту в том же Instagram очень аккуратно. И если уж что выносить в массы, то что-то путное.

— А дорогой урок у Димы Дикусара?

— Для Украины, для обычных людей, это дороговато. Однако существует рыночная цена, ниже которой я не могу опускаться, потому что в среде танцоров есть свое понимание градации цен и никто не демпингует. Я если бы и хотел давать уроки для людей дешевле, то не смог бы, потому что это просто неправильно. Цены устоявшиеся и не мной установлены. Я считаю, что цена урока танца от профессионала велика именно настолько, чтобы человек серьезно относился к той информации, которую он получает за 45 минут урока.

— Но я думаю, она должна быть посильна для тех, кто хочет заниматься танцами в качестве хобби.

— Вот почему я и окрылен идеей онлайн-школы. С ней цена занятий может быть гораздо ниже. Не бесплатно, конечно, потому что у наших людей есть такая установка — то, что "залетает" даром, цены не имеет. Когда ученик слушает какого-то заграничного тренера, который говорит полезные вещи через переводчика и берет за урок в десять раз дороже, для него эта информация становится очень значимой. И она гораздо важнее, чем та же информация от родного тренера, именно потому, что стоит дороже. Это все психология. Но при этом цена должна быть настолько доступной, чтобы человек имел выбор — либо три пачки сигарет, либо урок танца.

— Я слышала, в Грузии помимо постановок шоу "Танцы со звездами" ты увлекся кино.

— Да, снимал и клипы, и рекламные ролики. Из этого вылилась моя новая профессия — я уехал в Нью-Йорк, где учился на filmmaking и освоил режиссерское мастерство. Я сознательно не пошел на курс музыкального видео, потому что монтировал танцевальные клипы еще до учебы. Мне было интересно узнать, как понятно рассказать зрителю историю языком кино и как его снимать. Это реально сложно. Зато после Нью-Йорка я могу заниматься режиссурой легально, без ощущения, что я занимаюсь самодеятельностью.

— Почему ты решил учиться режиссуре не в Украине?

— Я интересовался этим вопросом и, к огромному сожалению, выяснил, что в институте им. Карпенко-Карого подготовка режиссеров достаточно слабая. Это при том, что операторы из этого института выходят великолепные. Операторская школа там серьезная, есть мастера. Поэтому я и выбрал New York Film Academy (Нью-Йоркская академия киноискусства). Там до меня учился мой друг, поэтому я о ней знал. 

— Ну, а что, собственно, мешало поехать в США. Язык ты знаешь, деньги есть...

— Самый важный этап — это перейти от желания к действию. И в этом смысле мне очень помогла Алена (Шоптенко. —Авт.), потому что мы в Америку ездили вместе. Она брала в Нью-Йорке танцевальные классы и очень круто "прокачалась" как танцовщица, а я — как режиссер. Один бы я, наверное, не поехал.

— Женщина, как известно, движущая сила карьеры мужчины.

— Я думаю, что это, наверное, самое ценное в женщине и стесняться этого не нужно. Главное, чтобы двигала она в нужную сторону. И наша общая поездка с Аленой в Нью-Йорк — это то, за что мы друг друга все время благодарим.

— Недавно прошла информация о том, что ты с бывшей женой Аленой Шоптенко хотя и развелся, но вы остались венчанными. Это проблема?

— Да нет. В церкви процедуры развенчания не существует. Так уже и будет. Тут другой вопрос — а если человек захочет второй раз венчаться? Оказывается, можно в церкви справку получить и совершать обряд во второй раз. Но это уже какой-то апгрейд под современность.

— На сегодняшний день сердце Димы Дикусара свободно?

— Я бы не хотел говорить о своей личной жизни. Мне кажется, что о ней сказано так много, что за всем этим не видно меня.

— Хорошо. Чем Дикусар, вернувшийся в статус холостяка, собирается удивлять мир?

— Я почему, собственно, поехал учиться режиссуре. Я хочу сделать танец героем своих фильмов. Просто однажды понял, что в прямом эфире телешоу ты не можешь выхватывать крупные моменты, не можешь выхватывать эмоции танца. А макросъемка хорошим объективом дает тебе возможность показать, как жилы вздуваются у танцора во время танца, как у него зрачки увеличиваются, когда он в агонию впадает, как по его лицу пот стекает, когда он делает усилие над собой. Возможность показывать людям историю насыщенно, ярко, эмоционально дают камера и хорошие объективы. А еще умение прыгать от суперобщих планов до суперкрупных. Умелый режиссер знает, как манипулировать вниманием людей в разных планах. Ты можешь придать каким-то вещам больше значимости, усилить танец хорошей раскадровкой, монтажом и хорошей цветокоррекцией. Да, вплоть до этого. Потому что мы не замечаем, как часто ловим удовольствие от вещей, которых не осознаем — это и цветовая гамма, это и эстетика линий. Неуловимые моменты, но в результате ты наслаждаешься картинкой либо нет. Безусловно, ничто не перебьет впечатление от живого танца, созерцания акта творения в моменте, потому что танец существует ровно столько, сколько танцует танцор. А когда тот останавливается — магия заканчивается. Но у меня есть возможность отснять тень танца, и это будет по-своему тоже очень хорошо.

— Я вот думаю, насколько были бы хороши "Танцы со звездами", если бы не было этих притянутых за уши скандалов и очень плоских шуток ведущих и реплик судей, которые, — это все понимают, — написали не очень талантливые сценаристы.

— У меня нет пока желания выражать мнение о проекте "Танцы со звездами". Но однажды я попросил сделать это своих подписчиков в Instagram, и это "разорвало" мой пост. Люди писали о том, что им нравится и что их раздражает. Я понял, что люди соскучились по хорошему контенту, им хочется любоваться красотой и эстетикой танца не с точки зрения "а давайте мы вам сейчас расскажем веселую историю", а с той точки зрения — когда ты глаз оторвать не можешь. Когда ты видишь, как талантливое проработанное тело, которое всю жизнь впахивало, передвигается в пространстве каким-то волшебным образом. Это завораживает, как горящий огонь. Оказалось, что людям, действительно, важно иметь возможность вдохновляться таким движением. Даже когда платье танцовщицы заканчивает поворот и совершает некое волнообразное движение — это завораживает человека.

— Тот контент, с которым ты собираешься прийти на телевидение, — это телешоу, где можно было бы и танцевать и говорить об этом?

— Я хочу научить людей "смотреть" танец и вдохновляться им. И это какая-то часть моей миссии в этой жизни. А тут уж все средства хороши. Человека, в принципе, нужно учить всему. Ведь, если вспомнить, в детстве мы не умели тасовать карты, каждый делал это нелепо и учился этому. Может, это не совсем уместный пример, но очевидный. И я хочу, чтобы моя программа была честной, потому что от фейков на ТВ людей уже тошнит. Хочу, чтобы люди в моем шоу говорили то, что думают. И это возможно, потому что у нас так много талантливых и сильных людей в Украине. А еще у меня есть талантливые друзья в Грузии и Франции, которых тоже стоит показать людям. Так что если проект будет, он будет интернациональным. Кроме того, не у всех талантливых танцоров есть возможность попасть на телевидение, не все проходят через фильтры продюсеров. И это нужно исправить. Главное, чтобы все мы были здоровы.

— Ты имеешь в виду Covid-19 и его влияние на легкие?

— Да. Потому что для спортсмена пораженные легкие — это конец. Так что нужно включать мозг, беречься и не надеяться на авось. Это касается абсолютно
каждого.

— А что касается фейков на ТВ, что ты имеешь в виду?

— Один очень серьезный американский креативный продюсер, которого мы приглашали на проект So you think you can dance (оригинал украинского шоу "Танцюють всі") в Грузию, рассказал, что ничто не убивает проект так, как overproducing. Я даже термина такого раньше не слышал. Это означает, что продюсерская команда шоу начинает создавать искусственные сюжеты. А поскольку большинство участников шоу — актеры посредственные, то выглядят эти истории неубедительно. Да, какую-то часть населения можно ввести в заблуждение, но огромную часть людей этим можно просто раздраконить.

Подмена реальной жизни красивой обманкой — эти подделки сейчас очень распространены в соцсетях. Люди недостаточно сильны, чтобы показывать правду, вот и выходит, что, например, некая образцовая семья с миллионами подписчиков в Instagram оказывается фейком, потому что муж просто избивал жену. Но ладно соцсети, но почему телевизионные продюсеры думают, что можно водить людей за нос?

— С новыми поколениями это уже не прокатывает.

— Люди хотят, как модно сейчас говорить, — "трушности", то есть настоящести. В этом смысле мне очень нравится Alyona Alyona, эта артистка в "Танцах со звездами" раскрылась потрясающе. Настолько она настоящая. Насколько ценна ее философия в песнях. Я ими иногда так заслушиваюсь, что повороты за рулем пропускаю. Alyona Alyona такая же настоящая в жизни — она не фейк. Ее философия актуальна и бесценна, потому что людям есть за кем следовать, потому что она ведет их к самореализации. В этом проекте я вообще открыл для себя много классных людей. Меня, например, поразил Олег Винник.

— Винник, я не ослышалась?

— Меня поразило его отношение к людям, то, насколько он воспитан, насколько человечен в своих поступках. Мне было приятно осознавать, что у нас остались еще офицерского склада мужчины из тех, что готовы защищать слабых, уважать женщин, быть галантными, не лезть в чем-то впереди других. Олег уверен в себе и не считает зазорным помогать слабым и вступаться за чью-то честь и иметь обостренное чувство справедливости. На Винника постоянно цепляют шаблоны, и ты уже воспринимаешь этого артиста как в кривом зеркале, а он — совсем не шаблон. Олег — человек с большим сердцем. Я думаю, что народная любовь к этому артисту абсолютно заслуженная.

На "Танцах со звездами" у Дикусара сложились отношения и с экс-супругой Аленой Шоптенко, и с Олегом Винником и со Славой из "НеАнгелов"

— А что касается твоих партнерш на "Танцах", господи, кого в этом списке только не было — и Билык, и Сумская, и Каменских, и Булитко со Славой из "НеАнгелов", и даже Альбина Джанабаева. Кто из них удивил тебя так же, как Винник?

— Не люблю никого ни с кем сравнивать. Но кем я был точно удивлен безмерно, так это Викторией Булитко. Я не знаю, откуда она берет эту энергию, но более положительно заряженного человека я не встречал. Она для меня была "маленькой атомной станцией". Признаюсь, я питался энергией от нее, потому что эфиры были сложными и их было 14 (!).

— Я слышала, что у тебя два высших образования. Ты — тренер по спортивным танцам и психолог. Что это в совокупности тебе дает?

— Компетенцию. Всякие бывают педагоги, но иногда бывает очень сложно переучивать ребят, которым попались тренеры-дилетанты. Им бы самим поучиться еще, чтобы не калечить людей. Я знаю, как неправильным подходом педагога можно сделать так, чтобы замедлить рост ребенка. Учась в институте физкультуры, я узнал, что, оказывается, есть много подводных камней в преподавании танцев, о которые я в своем детстве спотыкался, потому что мои педагоги не всегда были компетентными и образованными. Дети же — это растущее тело, и с ними нужно очень аккуратно. Меня, например, в детстве на танцах ставили в разные статические штуки, поэтому у меня сейчас хватает проблем со здоровьем. Отсутствие полноценной разминки перед тренировками — как такое можно было допускать? Тем более, что температура в зале иногда была +6. Мы сегодня на своих "шрамах" стараемся со своими учениками не делать ошибок. Спорт — суровая штука. Вы бы видели, в каких условиях сегодня занимаются балетные ребята.

— Думаю, что в Национальной опере же топят.

— Думаю, что только в ней и топят. А на сцене какие сквозняки — они вообще могут танцора убить. Мало кто из наших сегодня расскажет, что ему приходилось танцевать исключительно в теплых зальчиках.

— Скажи, а почему мама в детстве отвела тебя на танцы, ведь никто в семье не танцевал.

— Родители у меня медики, старший брат учился в художественной школе, а я танцевал, потому что меня потащила с собой на танцы одноклассница. Через месяц она ушла, а я остался навсегда. Мой тогдашний тренер Козлов Александр Васильевич не особо знал толк в технике танца, но он обладал красивой офицерской выправкой, у него была такая осанка, манеры, умение разговаривать — он был настоящим образцом для нас, семилетних мальчиков. У меня до сих осанка по образцу того тренера. Он привил нам уважение к женщине, никогда не забуду это его "берешь маленькую девочку за ручку и ведешь ее танцевать, потанцевал, отвел на место, где взял, и поклонился". Я и не вспомню больше педагогов, которые бы так учили относиться к партнерше. 

— Бальные танцы — штука дорогая. Расскажи мне, как твоя мама, работая простым фармацевтом, могла оплачивать эти уроки?

— Когда к нам в Одессу приезжали из Москвы маститые танцоры и давали уроки, все брали десять уроков, я брал четыре, но мне хватало. Моя мама не тратила так много, как другие, но это факт — вся ее зарплата уходила на мои занятия. Рисование брата стоило в разы меньше. Потому что бальные танцы — это дорогой вид спорта, в меня вложено очень много денег — и родительских, и моих личных. И еще сколько будет вкладываться, потому что я намерен продолжать. Два года назад ездил на танцевальные курсы в Израиль и получил там две недели прокачки от одного из лучших хореографов в мире — Охада Нахарина. Но это сейчас, а тогда мама просто видела, что мне нравится, что я этим горю, и выкладывала последнее без надежды на какие-либо перспективы в будущем.

— До того момента, как ты вернулся в "Танцы со звездами" в 2019-м, у тебя был большой перерыв в танцах, когда ты работал на проектах в других странах.

— Да, я не танцевал восемь лет. Потом ко мне пришло осознание — блин, в меня вложено столько сил, денег и веры, а я не показал достойный результат. Мои родные уже давно не видели, как я танцую. Моя маленькая племяшка — я подумал, что нужно показать ей, что дядя может. Так что моим главным аргументом возвращения в шоу "Танцы со звездами" были близкие. Я хотел этим выразить им благодарность. Мама очень любит, когда я танцую. А то, что и другие люди будут в восторге от моих танцев, я и не ожидал. Я забыл это чувство — когда тобой восхищаются.

— То есть наши "Танцы со звездами" вернули тебя миру как танцора?

— Ну да. В этом же шоу в Грузии я побывал на всех позициях, кроме танцора — был и продюсером, и режиссером, и хореографом, и с камерой бегал. Я этот проект до винтиков разобрал. Сейчас вернулся на "Танцы" в Украине как танцор, и эта нагрузка была почти ничем, по сравнению с тем, что мне приходилось делать, когда я отвечал за 12 пар одновременно. Им всем нужно было сделать постановку, всем нарезать музыку, придумать костюмы и декорации. Хотя, когда вернулся как танцор, пришлось сильно "разогнать" свое тело. Если бы не мой спорт, я бы не потянул.

Именно спорт вернул меня в вертикальную позицию. Потому что спина у меня настолько убитая за годы тренировок и проектов. Спорт дал мне силу, и когда я положил ее на свой танцевальный опыт и на пластику своего тела, то получил новые возможности. Мне сейчас самому интересно наблюдать за своим танцем со стороны. Иногда я не узнаю себя, потому что мой танец раньше был немножко другим.