Как знаменитый Мулен Руж подарил зрителям канкан и стриптиз?

Создатели Мулен Руж сознательно поместили свое детище не в самом квартале Красных фонарей, а рядом. Они рассчитали мудро: любителям ночных развлечений из квартала с веселыми девицами не составит труда пройти несколько десятков метров, зато и солидные господа смогут посещать кабаре без опасения быть скомпрометированными. А чтобы подчеркнуть, что созвучная кварталу Красных фонарей изюминка будет и у них, возвели над своим кабаре декоративную ветряную мельницу, покрасив её в красный цвет. 

Именно мельницу, как символ своего заведения, открытого 6 октября 1889 года, Шарль Зидлер и Жозеф Оллер выбрали не случайно. Неподалеку расположилась подлинная мельница Мулен-де-ла-Галетт, в пристройке к которой уже давно собирал по ночам посетителей модный ресторан с танцевальным залом. Вот и новое заведение под мельницей собиралось привлекать к себе публику танцами и хорошей выпивкой, соединив ресторан и музыкальный театр. Но танцы собирались ставить такие, чтобы у подгулявших господ дыхание перехватывало и появлялось желание отправиться в квартал по соседству, где ждут клиентов веселые девицы.

Танцевальной изюминкой Мулен Руж стала оригинальная (натуральная) кадриль, которую вскоре окрестят «французским канканом». Видимо, создатели кабаре были не без талантов, так как смогли интуитивно нащупать путь к сердцам и кошелькам монмартрской публики. В короткий срок кабаре стало необычайно популярно, в него любили захаживать и завсегдатаи Монмартра, и представители артистической богемы, и состоятельные буржуа, и даже светила из высшего света.

Создатели кабаре подобрали хорошую труппу танцовщиц, которые, вопреки сложившемуся впоследствии мнению, танцевали только одетыми, хотя и относительно фривольно. Вскоре все лучшие танцовщицы получили от посетителей прозвища, с которыми многие девушки вошли в историю. Например, Нини-Пат-ан-л'Эр (Нини – Лапки кверху), Жанна Авриль (Динамит), Рэйон д'Ор (Золотой лучик). Самой же известной танцовщицей того периода стала Луиза Вебер, получившая прозвище Ла Гулю (Обжора). Она и на самом деле любила хорошо поесть и выпить за счет посетителей, к которым охотно подсаживалась за столики. Благо, канкан – не балет, из-за лишнего веса партнер не надорвется, да и публике больше нравятся крепенькие девушки, на которых трусики и чулки не висят как на швабрах. Да и быть пикантной, но одновременно вульгарной и чувственной, без распирающей блузу крепкой груди – трудновато.

История жизни Ла Гулю характерна для многих танцовщиц и певиц кабаре. Её мать владела небольшой прачечной, в которой и будущая танцовщица еще в детстве приобщилась к труду. Затем недолго работала продавщицей цветов, перепробовала и другие профессии, пока не остановила свой выбор на танцах. Первоначально подрабатывала в танцклассах в пригородах Парижа, затем стала танцевать в небольших заведениях на Монмартре. Здесь-то её и приметил Шарль Зидлер и пригласил в год открытия Мулен Руж танцевать на сцене нового кабаре. 

В Мулен Руж к Ла Гулю пришла слава, здесь её называли не только «Обжорой», но и «Звездой Монмартра», здесь она познакомилась с Тулуз-Лотреком и Ренуаром, многими другими не менее известными парижанами. Рассказывают, что Ла Гулю умудрилась «раскрутить» на шампанское даже принца Галльского (будущий король Англии Эдуард VII), заглянувшего в Мулен Руж посмотреть канкан, о котором за Ла-Маншем рассказывали столько необычного. Видимо, канкан в исполнении Ла Гулю наследника престола не разочаровал.

В Мулен Руж Ла Гулю танцевала до 1895 года, здесь её гонорары стремительно взлетели вверх, позволив за несколько лет скопить солидный капиталец и открыть наконец собственное дело. Даже перестав танцевать, Ла Гулю не утратила популярность. Уже на закате жизни она иногда захаживала в Мулен Руж, чтобы под восторженные аплодисменты подняться на сцену и послать публике воздушные поцелуи. Однако от предложений присесть за столик обычно отказывалась, Ла Гулю медленно скатывалась к алкоголизму, но не хотела, чтобы любившая её публика об этом знала. Умерла Звезда Монмартра в 1929 году. 

В конце прошлого века Ла Гулю снова вернулась на Монмартр: в 1990 году её останки торжественно перезахоронили на местном кладбище. В это время произошел новый всплеск популярности легендарной танцовщицы, вышел посвященный Ла Гулю роман Эваны Анской, а затем и «мемуары», написанные от имени танцовщицы её правнуком, писателем и певцом Мишелем Суве.

Завсегдатаями Мулен Руж были многие известные художники, писатели, артисты. А Анри Тулуз-Лотрекбуквально жил здесь, появляясь практически каждый вечер. Почти карлик с непомерно большой головой, Тулуз-Лотрек пользовался всеобщей любовью, танцовщицы и певицы обожали Анри, благодаря которому они появлялись не только на плакатах и афишах, но и на настоящих картинах, выставлявшихся в Салоне. 

Посетителей привлекал в Мулен Руж главным образом зажигательный канкан, а уж затем выпивка и возможность познакомиться с танцовщицей из кордебалета, которая не откажется продолжить веселье, когда утром заведение закроется. Сколько эпитетов придумали канкану газетчики, сказать трудно – это и пляска разврата, и сумасшедшая кадриль. Собственно, выдумывать этому танцу различные эпитеты было не трудно, ведь и название «канкан» с французского переводится как шум или гам. Внешне танец кажется не сложным – задирай юбку, закидывай повыше ноги, да крутись при этом в бешеном темпе. Те же, кто танцевал канкан, отзываются о нем совсем иначе.

Вот что вспоминала о танце своей молодости Маргарита Ригольбош: 
«Чтобы танцевать канкан, надобно иметь совсем особый темперамент, исключительный дух, тут нельзя ограничиваться воспроизведением составленной по правилам фигуры. Тут надобно изобретать, творить. Канкан – это сумасшествие ног. Когда я танцую, мною овладевает род помешательства: я забываю все… Музыка сжимается в моей груди, бросается в голову, как пары шампанского. При последней ноте ритурнели я в опьянении. Тогда исступление становится беспримерным. Мои руки в безумии, ноги тоже. Мне нужно движение, шум, содом; это род какого-то сотрясения, переливающегося из ног в голову. Все волнуется вокруг меня – декорации, мебель, свечи. Можно сказать, что все это сговорилось передавать мне музыку. В эту минуту, если бы стена стала передо мной, я бы, кажется, прошла и сквозь нее. Я люблю рукоплескания. Я бы хотела, когда танцую, чтобы гремел гром, сокрушались дома! Я бы хотела такой трескотни, которая и самых храбрых приводит в ужас: неумолкаемых ударов большого колокола Парижской Богоматери, землетрясения, последнего суда!».

Первый Мулен Руж просуществовал до 1915 года, закрывшись в годы Первой мировой войны. Вновь кабаре открыло свои двери для посетителей в 1921 году. Уже давно Мулен Руж такой же символ Парижа, как Эйфелева башня. Приезжающие в Париж туристы стремятся обязательно посетить Мулен Руж, чтобы насладиться хорошей французской кухней, увидеть феерические танцевальные шоу, а если повезет, то и услышать кого-то из знаменитостей. Сцена Мулен Руж уже давно считается одной из престижнейших площадок Парижа, ведь на ней считали за честь выступать Эдит Пиаф и Ив Монтан.

А в заключение развею одну легенду. Стриптиз никогда не танцевали и не танцуют на сцене Мулен Руж, хотя и считается, что он родился именно здесь. Но это было, как говорится, творчество масс. В летнюю ночь 1893 в Мулен Руж что-то отмечали молодые художники, приведшие с собой и натурщиц. Две разгоряченные шампанским натурщицы, Сара Браун и Манон Лавиль, решили устроить «мастер-класс» прямо на столе, причем раздеваться стали под музыку, пока не остались нагишом. Некоторые из присутствующих в зале творческий порыв девиц не поняли и вызвали полицию. В результате дело дошло до суда, но все ограничилось штрафами. А стриптиз с этого времени уверенно шагает по планете и уже давно стал более популярным, чем канкан.

Владимир Рогоза