Собачья жизнь

Еще в детстве от своего деда, о котором я не раз писала (он встретил войну на заставе в Белоруссии, отступал, попал в плен, был в Дарницком концлагере, откуда его у соседа-полиция выкупила моя бабка с тремя маленькими детьми), я слышала историю о собаках, которые остановили наступление немцев в так называемом “Уманском котле”.

Эта история передавалась из уст в уста среди бывших пограничников, но реальных подтверждений ее достоверности не было. Забегая вперед скажу, что памятник героям-пограничникам и их служебным собакам был открыт только в 2003 году.

А статья в Википедии появилась еще позже. Там сказано, что “30 июля 1941 года бригада “Лейбштандарт Адольф Гитлер” атаковала село Легедзино. Атаку отражали 500 пограничников. Во время боя пограничный отряд уничтожил много живой силы противника и 17 танков. Но силы оказались неравными, закончились боеприпасы.

Последним резервом обороняющихся был кинологический отряд со 150 служебными собаками. Когда на поле боя осталось несколько живых пограничников, на врага выпустили 150 служебных овчарок, после чего немецкое наступление было остановлено на этом участке фронта почти на два дня. В этом бою погибли все пограничники и преданные им собаки”.

Все правильно, кроме одного – погибли не все. Несколько человек все-таки выжили. В том числе два кинолога Дмитрий Ермаков и Дмитрий Хазиков, которые непосредственно выполняли приказ командира и дали своим собакам команду “Фас!”.

Ермаков сумел, несмотря на ранение, добраться до своих. Для фронта он не годился, служил в штабе войск НКВД по охране тыла 1-го Белорусского фронта. Дмитрий Хазиков тоже выбрался, но попал в плен в декабре 1941 года. Поднял восстание и бежал из концлагеря в начале 1945 года.

В свое время, когда Евгений Долматовский работал в 80-е годы над книгой “Зеленая Брама”, в которой описана трагическая история “Уманского котла” (в 1941-м попали в окружение и были практически полностью уничтожены отходящие от западной границы 6-я и 12-я армии Юго-Западного фронта генералов Ивана Музыченко и Павла Понеделина), он изучал архивы НКВД, в состав которого до войны входили пограничники.

С началом Великой Отечественной пограничники перешли в армейское подчинение. Три роты Отдельной пограничной комендатуры войск НКВД УССР в городе Коломыя под командованием уже немолодого пограничника, майора Родиона Филиппова, который служил до этого на Дальнем Востоке и был награжден орденом Красного знамени в 1936 году, стали батальоном охраны штаба 8-го стрелкового корпуса генерал-майора Михаила Снегова.

В конце июля 1941 года Отдельная Коломыйская пограничная комендатура, отступая с боями на восток, прикрывала отход штабных частей командования Уманской армейской группировки.

В селе Легедзино находились штабы 8-го стрелкового корпуса генерал-майора Михаила Снегова и 16-й танковой дивизии. В ходе отступления пограничная комендатура была усилена Львовской школой служебного собаководства в составе 25 кинологов и 150 прекрасно обученных служебных собак.

Командование штаба приказало кинологам отпустить собак: для них совсем не было еды. Но кинологи нарушили приказ. Собак спрятали в лесу, где они ни разу ни подали голос, выполняя команду “Молчать!”. А кормили их из собственного пайка. Буквально – один сухарь на всех.

Тут надо сказать, что история Львовской школы служебного собаководства очень интересна. Это структура с еще дореволюционными царскими традициями. Ее создателем был статский советник Александр Лебедев, занимавшийся дрессировкой полицейских собак с 1908 года, когда было создано “Российское общество поощрения собак в полицейской и сторожевой службах”.

Когда во время Первой мировой, в мае 1915 года, началось германо-австрийское наступление, кинологическую школу из Львова эвакуировали в Киев. В сентябре 1915-го в школе числились 97 собак, из них 37 среднеевропейских овчарок, 21 бельгийская овчарка, 19 эрдельтерьеров, 12 доберманов, 3 гончие и 5 трофейных немецких и австрийских собак.

После революции этих собак передал Красной Армии помощник Лебедева, кинолог Никитой Евтушенко. Он же стал создателем одиннадцати специализаций служб военно-служебных собак РККА (саперы; санитары; истребители танков; связисты, разведчики; диверсанты-подрывники; посыльные; сторожевые; конвойные; розыскные и ездовые). Была еще одна экспериментальная категория – собаки для рукопашного боя. В основном это были овчарки. Именно эти собаки и совершили подвиг под Легедзино.

Для отражения немецкого наступления на штаб 8-го стрелкового корпуса батальону Филиппова (около 350 пограничников вместе с кинологами) придали зенитный дивизион из семи 76-мм орудий под командование капитана Касаткина (из 99-ой краснознаменной стрелковой дивизии), взвод противотанковых пушек, одну бронемашину (вероятно, БА-20 с 7,62-мм пулеметом), саперную роту (около 50 человек) и взвод связистов. В общей сложности около 500 человек, а техника имела один неполный боекомплект.

Таким составом пограничники должны были прикрывать отход своих и задерживать наступление немцев насколько это возможно. При этом командира школы собаководства капитана Матвея Козлова и старшего политрука Павла Печкурова 26 июля отозвали в штаб фронта. Козлов передал своих кинологов в распоряжение пограничнику Филиппову, а старшим “по собакам” назначил Ермакова.

Ермаков позднее давал показания в НКВД, что Козлов просил по возможности сохранить “собачий фонд” и только в случае крайней нужды использовать собак в бою. К сожалению, против 500 защитников бросили превосходящие в несколько раз силы фашистов. Бой шел четырнадцать часов. Как уже сказано выше, из семи орудий было подбито 17 танков.

За это время собак ни разу не кормили и не поили. Защитники сами страдали от жажды. Стояла июльская жара. Поле горело и содрогалось от артиллерийских взрывов. В итоге использовали весь боекомплект. И немцы это поняли.

На горстку полуживых, большей частью израненных, смертельно уставших, голодных людей, у которых уже ничего не осталось, кроме винтовок, последних гранат и ножей, бросили ряды сильных, сытых, наглых гитлеровских автоматчиков. Защитники отступили к опушке леса, где были спрятаны собаки, и там раненный Филиппов дал приказ Ермакову использовать последний резерв.

Есть уникальный документ – это воспоминания Оскара Мюнцеля, немецкого офицера, который дослужился до генерал-майора, был осужден, отбыл срок и потом стал военным советником в Египте. Он писал о том, что 16-я пехотная дивизия группы “Герман Геринг” не смогла пробить советские позиции, потому что на пехотинцев набросилась стая овчарок, которые выскочили из леса, с невероятной быстротой преодолели пшеничное поле и за несколько минут искусали и порвали сотни фашистов.

Когда гитлеровцы пришли в смятение, на них устремились последние защитники, которые еще могли идти в рукопашную, а те, кто не был в состоянии это сделать, прикрывали их огнем. Собаки совершили невероятное – немцы отступили.

Пехота отказалась идти в повторную атаку и осталась дожидаться танкового подкрепления; немцы открыли огонь из минометов, который добил и людей, и собак. Кое-где пишут, что собаки подползали к раненным хозяевам и умирали вместе с ними. Может, так и было. А может, это легенда. Свидетелей не осталось. Известно только то, что немцы давили лежащих на поле людей и собак танками.

Поэтому многие, как и Филиппов, числились пропавшими без вести – его жене и детям не платили за погибшего. Несколько собак Ермакову и Хазикову все-таки удалось увести с собой, но до Победы они не дожили.

Крестьяне просидели весь бой в погребах, выбрались, когда немцы уже заняли село и начали яростно расстреливать дворовых псов. Затем фашисты двинулись дальше – на Киев. С опозданием на двое суток.

А сельские дети нашли в лесу раненную овчарку и тайно выходили ее. По надписи на ошейнике узнали, что это собака капитана Козлова, начальника школы собаководства. После войны его пытались найти местные пионеры, но в архивах Козлов Матвей Ефимович, 1915 года рождения, числился как пропавший без вести в 1941 году. До штаба они с политруком так и не доехали. Как погибли – не известно.

Галина Акимова