Куда исчез миллион украинских солдат

В последнее время главной причиной тяжелого положения на фронте в Украине на всех уровнях называется преимущество россиян в живой силе. И Зеленский, и командование ВСУ, и прочие представители военно-политического руководства постоянно говорят о том, что армия РФ имеет многократное преимущество в живой силе. Иногда даже заявляется, что преимущество это пяти-восьмикратное. И на основании этого параллельно идут призывы активизировать мобилизацию. В том числе и путем снижения нижней возрастной планки. Или даже призыва женщин.

В то же время, исходя из называемых цифр численности ВСУ и действующей в Украине российской армии, такие заявления выглядят парадоксальными.

Численность войск РФ, которые задействованы в войне, составляет, по разным данным, от 550 тысяч человек (данные украинской разведки) до 800 тысяч (эту цифру называл недавно Зеленский, Путин называл цифру меньшую — 700 тысяч). При этом многие наблюдатели считают, что реальная численность войск РФ в Украине находится в пределах 600-650 тысяч человек.

При этом почти все называемые Украиной цифры численности Сил обороны (включая ВСУ, Нацгвардию, погранвойска и прочие подразделения) сводятся к цифре 1 миллион человек. Максимальную оценку дал в конце прошлого года Буданов — 1,1 миллиона.

Безусловно, не все из них находятся на фронте. Часть из них дислоцирована на границе с Беларусью и Приднестровьем. Часть — это подразделения, которые находятся на ротации, либо тыловые службы (логистика, медики, штабы, охрана инфраструктурных объектов и прочее). Однако даже с учетом этого не очень понятно, откуда возникла восьмикратная разница в численности войск? Тем более что и у россиян также часть армии не находится на фронте — у них тоже есть своя логистика, медслужба и штабы. Хотя эта доля и меньшая, чем у ВСУ, так как значительную часть тыловых функций выполняют службы, которые находятся в самой РФ и не учитываются при расчете численности действующей в Украине группировки.

Кроме того, украинские власти постоянно подчеркивают, что потери у россиян многократно больше. И тогда тем более непонятно, откуда у РФ взялось такое огромное преимущество в живой силе, особенно с учетом того, что Россия не проводит мобилизацию, а пополняет армию за счет добровольцев-контрактников (пусть даже часть из них отправляются на фронт и "добровольно-принудительно").

Но даже если исходить из того, что потери примерно одинаковы, все равно непонятно — откуда у РФ столь большой перевес, о котором все говорят?

Среди российских военных пабликов распространена версия, что рассказы украинских спикеров о недостатке в живой силе — это военная хитрость. А на самом деле командование ВСУ копит резервы, чтобы нанести мощный контрудар. Правда, ожидают этого удара российские телеграм-каналы уже давно, однако его все нет. Если не считать вторжения в Курскую область, для которого сняли подразделения с фронта на Донбассе, чем его сильно ослабили. Будь у ВСУ действительно крупные резервы, их бы вряд ли придерживали, а отправили бы, чтобы остановить рывок россиян на Покровско-Кураховском направлении, нанося, например, удары по растянутым флангам наступающей группировки РФ. И не допустили потерю более половины контролируемой ВСУ территории в Курской области. Хотя, безусловно, попытка повторить опыт прорыва в Курской области на отдельном участке фронта, где будет обнаружена слабость российских войск, не исключена. Но с учетом общего соотношения сил невелика вероятность, что это приведет к кардинальному изменению положения на фронте, как не привела к этому и Курская операция.

Опрошенные "Страной" украинские военные — начиная с тех, кто на фронте и заканчивая Генштабом и Минобороны, признают наличие перевеса в живой силе у противника. Правда, уточняют, что он далеко не восьмикратный. Но существенный.

Отчасти это действительно связано с темпами мобилизации.

Источники "Страны" в Генштабе подтверждают уже публиковавшие в СМИ данные о том, что текущей уровень мобилизации не покрывает потерь ВСУ убитыми и ранеными. Причем раненых очень много. По данным источников, в тылу находится несколько сотен тысяч солдат, включая тех, кто лежит в госпиталях, восстанавливается после ранений, а также выведенные за штат (в том числе и по состоянию здоровья).

При этом, по оценке источников, пополнение новобранцами российской армии позволяет ей постепенно наращивать свою численность, несмотря на потери. При том что численность украинской армии снижается.

"Но я бы не преувеличивал значение этого фактора. Падение численности украинских войск и рост численности российской группировки не идут быстрыми темпами. Это медленный процесс и исчисляется он не десятками процентов. Куда большая проблема — это качественный состав погибающих украинских солдат и вновь прибывающих на фронт. Фронт сейчас держится по-прежнему на высокомотивированных бойцах, которые пришли еще в начале войны. Но именно они и гибнут в первую очередь либо теряют боеспособность по ранению, либо просто выгорают от усталости. А на замену им приходит контингент принудительно мобилизованных. У которых мотивация многократно ниже. И это куда большая проблема, чем численность", — говорит источник в Генштабе.

Другие военные также говорят, что основная причина недостатка войск на фронте — это не темпы мобилизации, а другие факторы.

Первая из них — коррупция в армии, которая позволяет очень многим избегать фронта или числиться там формально, в реальности же находясь в тылу.

"Коррупция в ВСУ - это уже не просто коррупция, это катастрофа. Если у тебя есть деньги и нет желания идти на фронт, ты туда не попадешь. За деньги на любом уровне можно решить вопрос, чтобы тебя оставили на тыловой работе. Это стоит в пределах до 5000 долларов. Иногда меньше. Как договоришься. Причем это не системная коррупция, когда есть какая-то вертикаль по сбору денег. Это коррупция низовая — все решается на уровне отдельных командиров. И это явление повсеместное", — говорит источник в Минобороны.

По словам офицера ВСУ К., процесс "скрытого уклонения" военных от участия в боевых действиях давно коррумпирован и поставлен на поток — чем дальше от линии фронта, тем меньше недостатка личного состава.

"Все тыловые части — роты охраны ТЦК, сами ТЦК, охрана мостов и инфраструктурных объектов, финансовые, снабженческие подразделения всех уровней — от штаба командующего вплоть до штабов бригад, штаты военных учебных заведений, полностью укомплектованы, там нет ни единой вакансии. Чтобы устроиться в тыловую часть, нужно быть либо родственником или знакомым командира, либо заплатить деньги — от двух до трех тысяч долларов, либо отдавать каждый месяц половину зарплаты", — говорит майор.

Об этом явлении говорят и нардепы. Например, Безуглая и Скороход (последняя заявила, что на фронте находится всего 15% от общей численности солдат), называя коррупцию одной из основных проблем.

Командование пытается бороться с данным явлением, устраивая постоянные ротации, отправляя подразделения, которые давно были в тылу, на фронт. Туда же иногда отправляют и работников тыловых служб.

Но на фронте тоже есть коррупция.

Как признаются сами военные, во многих боевых подразделениях практикуются поборы за перевод с передовой в тыл — у командования можно купить "срочную" командировку на тыловые работы или на освидетельствование в медчасть. Есть и просто "мертвые души", которые на бумаге находятся на фронте, а в реальности, заплатив командиру, сидят в тылу.

"Из-за дутых рапортов о наличии личного состава, командующие направлений получают недостоверную информацию. И оперируют "мертвыми душами", разрабатывая планы боевых действий. Например, где-то русские прорвали участок фронта, командующий дает приказ определенной бригаде направить на усиление батальон с приданной группой. На самом деле батальона давно нет, его численность не более роты — часть откупилась и в тылу, часть — в СЗЧ. В итоге прорыв закрыть нечем, из-за угрозы начинают сыпаться фланги соседних бригад", — говорит капитан ВСУ А.

Вторая глобальная проблема — это низкая мотивация личного состава и падение дисциплины в армии.

"Если брать, сколько у нас и у русских войск на фронте на бумаге, то если и есть у россиян преимущество в численности, то менее чем двукратное. Но это на бумаге. А на практике ситуация иная. Представим отдельный участок фронта. По бумагам с нашей стороны там 100 человек, со стороны РФ — 150. То есть преимущество противника незначительное. Оборону при таких цифрах вполне можно держать. Но во время реального боя ситуация отличается кардинально. Из наших 100 человек в нем участвует от силы 40. А часто и того меньше. Остальные — СЗЧ, просто отказывающиеся воевать, и тому подобные. А у россиян из 150 человек в бой идет 140-145. Итого преимущество уже более чем трехкратное. Почему такая ситуация? Наша армия изначально держалась на костяке из добровольцев, ветеранов АТО, высокомотированных солдат, которые шли в бой не под принуждением, проявляли инициативу. У россиян же с мотивацией с самого начала была большая проблема. Но они работали над этим вопросом и постепенно создали свою военно-репрессивную систему принуждения. И она работает, отправляя солдат в бой и пресекая случаи неповиновения и СЗЧ. Мы же ничего подобного не создавали. И я сомневаюсь, что мы вообще способны такую систему создать. У нас слишком слабая и слишком коррумпированная для этого госсистема. И вот теперь, когда добровольцы погибли, убыли по ранению, либо просто выгорели, а армия пополняется бусифицированными мобилизованными, у которых мотивации близка к нулю, то способов заставить их воевать нет. Отдельная проблема — качество командного состава, системы организации боя. Тут тоже очень большие провалы, потому что многие опытные командиры погибли и далеко не всегда после них приходит достойная замена", — говорит источник в Генштабе ВСУ.

По его мнению, реальная проблема в армии — это не численность солдат, а их низкая мотивация и дисциплина, проблемы с качеством командования, а также повальная коррупция.

"Очень неправильно, когда дискуссии о проблемах на фронте сводятся лишь к вопросам численности. Я даже больше скажу, проблема с численностью личного состава не столько у нас, сколько у россиян. Они наступают, а потому им нудно куда больше солдат, чем они сейчас имеют для массированного давления на многих участках, чтобы глубоко прорвать фронт. У нас же "на бумаге" войск, как минимум для обороны, хватает. Поэтому наша главная проблема не в численности, а в том, что из-за коррупции огромное количество солдат просто сидят в тылу или числятся мертвыми душами на фронте. Наша проблема в низкой мотивации и дисциплине бойцов на фронте. Наша проблема в низком качестве командного состава во многих случаях, когда командиры не могут толком распорядиться теми силами, которые есть в наличии. Поэтому простое снижение возрастной планки по мобилизации проблемы эти не решит. Можно мобилизовать еще сотни тысяч солдат, но без решения описанных выше проблем толку от них не будет. А масштаб этих проблем уже столь огромен, что быстрых решений здесь вообще быть не может. Поэтому я понимаю логику тех, кто призывает сейчас завершить войну. Потому что нам нужно время, чтобы "пересобрать" армию. Но есть и оптимисты, которые говорят, что скоро в российской армии начнется развал, в России дестабилизация, а нам союзники поставят много оружия, мы будет превосходить РФ в дронах и боевых роботах и мы скоро победим. Только нужно больше солдат. Судя по всему, в нашем военно-политическом руководстве есть сторонники обоих точек зрения", — говорит офицер Генштаба.