Справедливость - удел бедных?

Был обычный промозглый серый вечер воскресенья 16 октября 2005 года. Инспектор ДПС взвода роты «Кобра» прапорщик милиции Руслан Зубрицкий патрулировал участок автодороги «Славянск–Донецк–Мариуполь». Как говорят летчики, все было штатно, никаких дурных предчувствий. Поставив патрульный служебный автомобиль с включенными габаритными огнями на безопасный участок дороги в «карман» автозаправочной станции, Руслан приступил к выполнению своих обязанностей.

Собственно говоря, обычным этот осенний день выдался и для Александра Погуляй. На часах было около семи вечера, моросил дождь, когда он вместе с родственниками ехал домой, в Краматорск. Ни Руслан, ни Александр не знали друг друга, но трагическая судьба уже навеки связала этих двух людей…

Зубрицкий остановил автомобиль Погуляй за нарушение пункта 12. 4 Правил дорожного движения: превышение скорости. Александр припарковал автомобиль у бордюра с правой стороны дороги и вышел навстречу Руслану. До беды оставались мгновения. В этот момент в направлении Краматорска со стороны Славянска ехала «Газель», за рулем которой находился сорокасемилетний Евгений Супрун. Дальше все происходило быстро – машина Супруна сбивает на полном ходу Зубрицкого и Погуляй, основательно цепляя при этом автомобиль Александра. В результате полученных травм Руслан и Александр умирают на месте происшествия…

Кто-то скажет – обыкновенное для наших дорог стечение обстоятельств. Кто-то скажет – судьба. Возможно, правы будут и те, и другие, если бы не одно «но» – на дворе январь 2010 года, а суд до сих пор так и не может назвать виновных в случившемся. Погибли два молодых здоровых человека, остались сиротами дети, матери, вдовами жены. И что? И ничего!

Эти две измученные горем женщины пришли в редакцию «Новостей» на прошлой неделе. «Есть дети, от которых плачут, а есть дети, за которыми плачут. Мой сын был из таких – добрый, улыбчивый, безотказный. Очень тяжело все это переносить, — со слезами на глазах говорит мама погибшего Саши Валентина Ивановна. — Первое заседание состоялось лишь в марте 2009 года. С тех пор нас практически ежемесячно вызывают на заседания суда, которые тут же отменяются. Зачем меня приглашать каждый раз, зная, что суда не будет? Причем каждый раз секретарь суда, которому я звоню накануне, говорит, что суд состоится. Это похоже на издевательство. Нельзя так с людьми! Говорят, что после потери близкого человека тяжело первые два года. Но не получается… Я нахожусь в стрессово-депрессивном состоянии. Честно скажу, был бы пистолет – стреляла бы, мне уже все равно. Но мне жить надо, внука поднимать. Жена сына была на четвертом месяце беременности, когда он погиб. Так что своего сына он так и не увидел. Невестка – золотой человек, я для нее — мама. Хочу, чтобы она замуж вышла, хочу, чтобы внук сказал кому-то «папа». Нам крови не надо – нужна справедливость. Если бы в первый год после трагедии Супрун подошел к нам, повинился… Я, может, и кричала бы, и бросилась бы на него, но потом поняла бы, приняла… В жизни всякое ведь случается, и никто ни от чего не застрахован. Но такое равнодушие – он даже не пытается выйти с нами на контакт. Машина пять лет стоит в гараже разбитая, ее никто не трогал. Что-то ведь с ней делать надо, я ведь женщина. Муж сейчас находится на группе. Он инвалид. Когда мы получили первое извещение на суд, у него случился инсульт… А внук растет улыбчивый, весь в папу. Недавно спросил: «Бабулечка, где папа? Но не тот, что памятник, а что у всех девочек и мальчиков?»

Ходила Валентина Ивановна и к адвокату Евгения Супруна. Разговор получился, мягко говоря, нехороший. «А что вы хотите? Сына вернуть? Так это невозможно! Ну, сколько там похороны стоят – две тысячи гривен? Отдадим! Машина? Отремонтируем! Я раньше работал следователем ДТП в Донецке, так что в победе уверен». Безусловно, для адвоката это – хорошая, профессиональная уверенность. На то он и адвокат. А по-человечески?

«Когда муж погиб, младшему сыну было всего семь месяцев, а старшему – тринадцать лет, - вспоминает тот страшный день вдова Марина Анатольевна Зубрицкая. - Вначале хотела детей посадить в машину и вместе с ними броситься в обрыв… С момента ДТП прошло пять лет, а ничего не сдвинулось с места. Уголовное дело обрастает всякими домыслами и разговорами о том, что Евгений Супрун не будет нести никакой уголовной ответственности, он «плевать хотел» на все, потому что все может купить. И я верю в это, потому что все делается для того, чтобы преступление раскрыто не было. «Газель», на которой было совершено преступление, не была даже арестована. В деле имеется заключение служебного расследования от 4 ноября 2005 года, где говорится, что некий пешеход переходил дорогу перед автомобилем, которым управлял Супрун, и это явилось причиной наезда на Зубрицкого и Погуляй. Однако имелось и другое заключение, датированное более ранним сроком, в котором «пешеход» вообще не упоминался. О его отсутствии говорят и свидетели ДТП. Когда в феврале 2006 года было воспроизведение, то на БЗС пригласили следователя, и я слышала, как адвокат Супруна говорил , что дело это денежное… Куда я только не отправляла жалобы на волокиту и бесконтрольность этого дела! И генеральному прокурору Украины, и министру внутренних дел, и Президенту, и в СБУ… У меня уже целая папка накопилась отписок всяких. Но по существу я так и не получила ни одного ответа».

За пять лет со дня трагедии Марина Зубрицкая перенесла три эндокринологические операции. Врачи говорят, что это — последствия сильнейшего стресса. Сейчас она оформляет группу по инвалидности. И если бы не помощь коллег мужа, сотрудников ГАИ Юрия Третьяченко, Владимира Моисеева, Виталия Белошапки - было бы совсем туго. Во время болезни помогли деньгами, не забывают на праздники. Звонят и маме Александра Погуляй – это работники служб такси 1561 и 1567, где Саша работал водителем. На среду 20 января назначено очередное слушание дела в суде. Возможно, и оно будет отложено. Ну что же, бедным приходится уповать на справедливость, богатые обходятся несправедливостью. Не помню, чье это выражение, но сказано верно...

Алла Слабоусова